Ближний круг - Александр Афанасьев

что жиды сильны в нашей стране, но еще сильнее наше общественное мнение. Правительство не сможет сделать вид, что ничего не произошло, если эти люди будут переданы нам публично.

Она понимала, что сейчас нарушает кучу негласных правил, которые есть в Госдепартаменте относительно внешней политики страны. То, что сейчас она подсказывает отнюдь не дружественному лидеру как поднять скандал, который может нанести серьезный удар международной репутации США, и так сильно подорванный после Вьетнама и Гренады. Она была зла – на себя, на ублюдков в Лэнгли на этих парней, которые не могли не знать, к чему могут привести их действия. Но главное было – вернуть этих американцев домой. С засранцами, которые их сюда послали – можно будет и позже разобраться…

Черт бы все побрал

– Публично… – сказал Хусейн

– Да, публично.

– Это нанесет удар по моей репутации. Я не смогу выпустить тех, кто пытался убить меня живыми. Найдется много желающих повторить.

…

– Вам так не кажется?

– Господин президент…

– Поступим так… – Саддам шагнул вперед, встав почти вплотную к ней – я передам вам этих людей тайно. Прямо сейчас. Вы вывезете их в Багдад, как вы переправите их к себе на родину это ваше дело. Ничего не было. Те, кто знает о покушении – будет молчать.

Президент помедлил

– Как вы считаете, это придаст… вам весомости. Вашим словам… точнее моим, которые вы передадите? Это дружественный акт по отношению к вашему правительству и вашей стране?

Что это? Провокация?

– Безусловно, это добрый и заслуживающий всяческого одобрения поступок, господин президент и он будет оценен нами по достоинству

– Тогда – вместе с людьми, которые пытались убить меня, и которых я отпускаю без наказания, передайте в Вашингтон следующее: я Саддам Хусейн аль-Тикрити председатель Совета революционного командования Ирака заявляю, что никогда не был коммунистом и крайне отрицательно отношусь к этой идеологии. Коммунизм как чума разрушает страны, где он появляется, вызывает беспорядки, разруху, голод и разрушение народов. Коммунизм противен религии Аллаха и никак с ней не совместим. За последние несколько месяцев – коммунисты, проникшие в армию и спецслужбы Ирака, предприняли, по крайней мере, три покушения на меня. Советский союз, советские советники, которые здесь находятся – направляют и поддерживают действия коммунистов. Советский союз ведет переговоры с Ираном, моим злейшим врагом и врагом Ирака, чему у меня есть доказательства. Советский союз возбуждает курдов на мятежи против меня. Советский союз распространяет в армии коммунистические настроения, разлагая ее и делая неспособной к войне.

И потому я предлагаю мир и дружбу Соединенным штатам Америки, я готов предоставить американским войскам места под размещение своих баз, я предлагаю американским компаниям места под строительство своих фабрик и заводов. Я больше не хочу иметь никаких дел с Советским союзом, и я верю, что только в союзе с великими США – я одержу победу над бешеными фанатиками – рафидитами[124]. осквернителями ислама и святынь. Я хочу, чтобы Соединенные штаты владели Персидским заливом через мои руки, через мою сильную армию. Это предложение искренне и не содержит лжи. В залог этого – я передаю вам тех людей, которые у меня есть.

Американка выдохнула. Она понимала, что возможно сейчас – вошла в историю. Надо было что-то сказать…

– Я передам все в точности, господин президент

Раис кивнул

– Это предложение действует месяц. Скажите, что мне понадобится помощь. чтобы выгнать коммунистов. Их очень много.

– Я все поняла

Саддам гортанно крикнул. Моментально появилась охрана

– Идите в подвал. Они выдадут вам ваших людей.

На обратном пути – она не верила. Думала, что Саддам перехитрил ее

Ступеньки.

Автоматы, черные береты, усы. Черные и блестящие глаза – как галька.

Больной, желтый цвет…

Лязг засовов и замков.

Запах пота и боли. И крови – она уже поняла, что это за запах…

Новые засовы.

Камера. Следящие за ней из-за решетки глаза.

Что говорить?

– Послушайте – сказала она – я действительно американский посол. Я договорилась о вашем освобождении. Вас освободят прямо сейчас. В ваших интересах просто приять это и идти за мной. Любой… инцидент.

Солдат отомкнул решетку.

– Просто встаньте и идите за мной. Ни в коем случае не бегите.

Тишина была… звенящей

– Просто делайте то, что я говорю.

Бородач встал. Сделал какое-то движение… разминаясь. Потом подошел к одному из раненых, взвалил его на спину… как в фильмах.

– Выходим.

Офицер, которому Саддам поручил передать приказ – отступил в сторону.

Вышли – первый, потом второй. Посол Гласпи пошла первой, она не оборачивалась, чтобы не выдать страх.

Лестница. Ступеньки.

Холл, полный иракских офицеров. Зловещее молчание, тяжелое дыхание нескольких людей. Щелчок… металлический.

Она просто не знала, что так звучит предохранитель Калашникова – иначе бы побежала… наверное.

Двор, залитый светом прожекторов.

Американская машина – флажок со звездами и полосами на крыле. Иракские солдаты – где-то в темноте.

Если бы по ним сейчас открыли огонь – она бы не удивилась.

– В машину. Не бежать.

Она отступила чуть в сторону.

– Мэм, у нас двое раненых – сказал бородач

Телохранитель – молча отомкнул заднюю дверь машины.

Почти синхронный хлопок дверьми, мягкая работа двигателя. Машина тронулась с места… дворец был за ней.

Освещенная прожектором дорога. Она помнила, что перед дворцом – танки…

– Не гоните.

– Слушаюсь, мэм…

На шлагбауме подняли ворота – и они покинули территорию дворца. Тикрит – купался в ночной тьме. Массивные туши танков, бронетранспортеров, высвечиваемые лучами фар – казались бронированными чудовищами.

– Не гоните так – тщательно контролируя голос, сказала госпожа посол

– Да. мэм… – водитель сбросил скорость – мэм… я думал мы не выберемся живыми.

Она хотела сказать, что тоже так думала. Но вместо этого – сказала другое

– Просто ведите машину

– Да, мэм…

Она повернулась к тем четверым, которые были сзади, в просторном багажном отсеке Субурбана…

– А теперь – кто вы такие?

Бородач промолчал.

– Кто вы, черт возьми такие? – повысила голос посол – если вам хочется знать, мне вовсе не доставляет удовольствие покрывать грязные делишки военных. И поверьте, я сделаю все, чтобы это не осталось безнаказанным

…

– Кто вас послал?

– Мэм, нас никто не посылал.

– Не лгите!

– Мэм… я скажу вам только одно. Если волк съел вашего врага – он еще не стал вашим другом.

Посол едва не задохнулась от возмущения.

– Сукины дети. Вот что майор… или какое там у вас звание. У вас есть адвокат? Нет? Пора подыскать…

Саддам Хусейн

Ч. 5

Ирано-иракская война

Продолжение

После двух месяцев боев война приняла затяжной, вплоть до осени 1981 года, позиционный характер. Произошло то же самое, что и в 1914 году в Европе – стороны начали зарываться в землю, проходя ту же школу войны, что и европейцы в 14-м. Линия фронта постепенно стабилизировалась и проходила восточное ирано-иракской границы: 5—10 км в направлении Касре-Ширин и до 60 км в районе Дизфуль, Бостан и Ахваз. На юге иракские войска вышли на рубеж Хорремшехр – Абадан.

Иракское военно-политическое руководство намеревалось, удерживая занятые войсками иранские территории, добиться от Ирана возвращения всех спорных районов, прекращения подрывной деятельности и отказа от политики экспорта исламской революции в арабские страны. Еще в начале октября 1980 года руководство Ирака заявило, что оно достигло поставленных целей, возвратив свои законные территории, и предложило урегулировать конфликт мирными средствами. Однако Иран не согласился на это. С ноября 1980 года до середины 1981-го боевые действия на ирано-иракском фронте носили позиционный характер. Стороны вели артиллерийский огонь, уничтожая важные объекты в прифронтовой полосе, предпринимали попытки нанести ущерб друг другу ударами авиации.

Практически с первых недель конфликта стало ясно, что иранское духовенство попытается с максимальной для себя выгодой воспользоваться этим вооруженным столкновением, превратить его в большую войну и решить задачи, выдвинутые при разработке плана экспорта исламской революции в соседние страны. Война явилась для правящих кругов Ирана своего рода подарком судьбы, поскольку она отодвинула в сторону внутренние проблемы, позволила несколько консолидировать